Зеленскому выгоднее сохранять скандальных депутатов, чем ставить под удар существование монобольшинства – Владимир Фесенко

- На днях СМИ и эксперты делали «разбор полетов» ключевых достижений и явных провалов двухлетнего периода, прошедшего с момента победы Владимира Зеленского на президентских выборах. С учетом того, что де-юре мы живем в условиях парламентско-президентской системы властных координат, хотелось бы сконцентрироваться на отношениях Банковой с правящим большинством. Как бы вы их оценили?

- Непосредственно с нынешним парламентом Зеленский два года еще не работает, но прошел достаточно весомый период времени, позволяющий делать определенные выводы. Здесь я бы отметил несколько моментов.

Во-первых, при президентстве Зеленского за всю историю украинского парламентаризма в Верховной Раде появилось однопартийное монобольшинство. Такого еще никогда не было, и я рискну предположить, что после завершения работы этого созыва парламента у нас такого в силу разных причин не будет еще очень долго.

Во-вторых, на начальном этапе, с учетом наличия в монобольшинстве неопытных парламентариев, примерно месяц-полтора удалось по полной программе использовать так называемый турборежим, который стал периодом активно-интенсивного принятия законопроектов, причем некоторые из них были довольно значимыми.

Например, после двадцатилетней дискуссии, удалось отменить конституционную норму о депутатской неприкосновенности. Особый режим депутатского иммунитета остался, но уже только на законодательном уровне, что не так значимо. В этом контексте можно вспомнить еще целый ряд других важных законов, но затем, и я думаю, это было неизбежно, у Офиса президента начались определенные проблемы в плане поддержания эффективности и дисциплинированности работы парламентского монобольшинства.

- Сложно не согласиться с тем, что «разброд и шатание» в монобольшинстве было неизбежно, поскольку фракция СН – слишком огромная и пестрая, в том числе идеологически. Но все-таки, ситуация, когда лично президент приходит в сессионный зал с тем, чтобы персонально просить, при численном наличии необходимых зеленых «штыков» поддержать то или иное решение, выглядит это все, мягко говоря, не в пользу единства того, что называют Зе-командой.

- Ситуация политической эклектичности во фракции «Слуга народа» рано или поздно проявилась бы наглядно. Особенно проблемы отчетливо видны в вопросах, вызывающих разногласия в обществе (к примеру, земельная реформа) или темам, затрагивающим интересы не парламентских фигур, имеющих «своих» депутатов в Верховной Раде.

Помимо Игоря Коломойского, другие олигархи также либо имеют своих людей в монобольшинстве, либо пытаются их закрепить за собой различными способами. Поэтому проблемы, конечно, появились, но даже сегодня, несмотря на периодические разногласия в СН, особенно в плане голосований по кадровым вопросам, все равно большинство представителей монобольшинства, не менее 180-ти (на сегодня фракция «Слуга народа» насчитывает 244 владельцев мандатов – ред.) остаются лояльными к президенту. И в этом смысле у нас де-факто сложилась президентская форма правления. Даже при Януковиче такого не было, потому что ему приходилось платить и в прямом, и в переносном смысле, коммунистам за союзничество.

- А в чем, на ваш взгляд, состоят преимущества и недостатки непосредственно для Банковой в стилях влияния на монобольшинство руководителей Офиса президента Богдана и Ермака?

- Стили, безусловно, отличаются. Андрей Богдан старался контролировать почти все и, судя по разным сведениям, он едва ли не ежедневно если не встречался, то звонил руководству фракции. Словом, Богдан был своего рода движущей силой «турборежима». Но, в конечном счете, депутаты сами отказались от него, еще когда он пребывал при должности, потому что им категорически не нравилось голосовать вслепую.

Тем не менее, некоторое время Богдан еще пытался влиять на фракцию СН, часто, кстати, не очень политкорректно – с помощью непарламентской лексики и тому подобное. Ермак действует иначе. За год его пребывания на посту главы Офиса президента, я думаю, больше делами фракции занимается ее руководство: Давид Арахамия, некоторые его заместители, а также Александр Корниенко, как глава партии. Насколько мне известно, коммуникация с ОП у них происходит в достаточно регулярном режиме, но со стороны Банковой уже нет жесткого, несколько даже авторитарного стиля контроля, который был при Богдане. Конфликтные ситуации тоже случаются, но если сравнивать эффективность монобольшинства при Богдане и сейчас, то мы увидим, что все зависит не от фамилий глав ОП, а от конкретных решений, принимаемых в парламенте. Сложнее всего, как показала практика, проходят кадровые решения. Тут уместно вспомнить эпопею с назначением в правительство Витренко.

- Кадровые вопросы являются наиболее спорными из-за индивидуальной принципиальности отдельных «слуг» или в виду олигархического влияния извне?

- Тут имеет место и то, и другое. По тому же Витренко, к примеру, мы видели, что первый раз сработали интересы Ахметова, а второй раз – Коломойского. Но на самом деле, насколько я слышал и насколько понимаю ситуацию, решающую роль здесь сыграла принципиальность депутатов, которым не нравилась история с заоблачной премией Витренко, позиция по тарифной проблеме и т.д.

Сегодня совершенно очевидно, что многие парламентарии из монобольшинства в случае, если та или иная кандидатура для них является неприемлемой, не поддержат ее в любом случае. В итоге, приходится искать голоса на стороне, что мы не единожды наблюдали.

Есть, конечно же, и олигархический фактор. Ахметов каждый раз пытается влиять посредством «группы Павлюка», которая насчитывает около трех десятков депутатов от СН, Коломойский тоже имеет более двух десятков «своих». Но важно понимать, что это влияние – не инструмент контроля над фракцией, а, скорее, лоббистский инструментарий. Максимум, что могут сделать те или иные внутрифакционные олигархические группы – заблокировать то или иное решение, и то, как показывает практика, только своими силами им это не удается. Во всяком случае, Коломойскому ни разу не удалось заблокировать очень, скажем так, неприятные для него законопроекты, на которых настаивала Банковая.

В последнее время, кстати, мы все чаще наблюдаем процесс согласования на предварительной фазе. То есть, прежде чем выносить какой-то вопрос на голосование, сначала происходит зондаж внутри фракции.

- Что, как вы думаете, покажет этот самый зондаж в истории с законопроектом о статусе олигархов, который недавно анонсировал президент Зеленский?

- Сложно сказать, но то, что касается самой политики деолигархизации, то это –  однозначно правильное направление, которое, если верить публичным заявлениям представителей власти, хотят сделать одним из приоритетов. Почему? Потому что Зеленский сам столкнулся с вызовами со стороны олигархов и стал понимать, что ему следует каким-то образом ограничивать их влияние. А тут еще и новая американская Администрация тоже стала посылать сигналы о необходимости активизировать борьбу с наиболее, образно говоря, вредоносными олигархами. В итоге, как видим, эта тема действительно вышла на первый план, проявившись в истории с Медведчуком, рядом расследований, касающихся Коломойского и так далее. Ну, и, сейчас вот, как говорят, и по интересам Ахметова тоже может быть нанесен ощутимый удар. И тут проблема не в «анти-олигархическом» законопроекте, о котором вы говорите.

Могу однозначно сказать, что с помощью лишь одного законопроекта проблему олигархов в Украине не решить, это просто невозможно. Проблема тут вовсе не в статусе олигархов, а в наличии мощнейшей системы взаимодействия между крупным бизнесом и большой политикой. Тут и без законопроекта следует предпринимать решительные действия, в том числе, в экономической сфере. Ряд из них, кстати, запланирован, например, касающийся дополнительных налогов на руду. А вообще, надо понимать, что в истории о том, как уменьшить влияние крупных олигархов на большую политику, нет простых решений.

Как, например, запретить баллотироваться в депутаты парламента крупным бизнесменам? Это было бы явным нарушением Конституции. Поэтому, надо искать другие методы. Я считаю, что здесь надо действовать посредством выработки продуманной тактики и стратегии борьбы с политической коррупцией: теневым финансированием отдельных депутатов и даже целых партий. Это требует комплексных действий и самое сложное тут, пожалуй, состоит в том, как ограничивать олигархов в информационной сфере.

У нас все ведущие информационные телеканалы принадлежат различным олигархам. Ну, по Медведчуку заблокировали с помощью санкций, но этот инструмент нельзя применить к другим олигархам, поэтому придется тоже искать нестандартные методы. Словом, одним лишь законопроектом это все не решить, поэтому Офису президента надо думать не просто над каким-то красивым и резонансным проектом закона. Надо думать над стратегией и тактикой деолигархизационной политики. В том числе, учитывая, что если начать одновременную борьбу со всеми олигархами, то это может плачевно закончиться из-за совместного, скоординированного  и мощного сопротивления, адекватную реакцию на которое будет найти предельно сложно.

- А адекватной ли, на ваш взгляд, является реакция на последние скандалы внутри Зе-команды с вечеринками Николая Тищенко и белорусскими гастролями Евгения Шевченко?

- Надо понимать, что это не первый и не последний скандал во фракции «Слуга народа». Тищенко – это такой себе еnfant terrible, «плохой ребенок», склонный к различным эпатажным действиям, которые не свойственны настоящему политику. Он как бы не делает ничего такого, что противоречило бы политической линии фракции, но совершает действия, вызывающие моральный диссонанс. Конечно, имиджево это создает проблемы, в первую очередь, для партии, во вторую – для президента.

Но с октября-декабря 2019 года и по сей день, мы насчитаем десяток, а то и больше громких скандалов с различными депутатами и не только от «Слуги народа». Просто СН – сама большая фракция, поэтому у них это численно более проявлено. Так вот, по моим наблюдениям, на рейтинги президента депутатские «зашквары» влияют лишь косвенно, прямую связь тут проследить достаточно сложно. Для нынешних сторонников Зеленского это не значимо, они видят, что он – другой. Это, как, знаете, в небезызвестном выказывании о хорошем царе и плохих боярах. Примерно такое разделение происходит в понимании общественного сознания симпатиков нынешнего главы государства. Они как бы отделяют плохих депутатов, которые позорят президента от самого президента.

Именно поэтому, кстати, рейтинг партии «Слуга народа» несколько ниже, чем рейтинг Зеленского. Но самый главный вопрос состоит в том, что с этим всем делать? Всех этих «звезд» скандалов выгнать из парламента нельзя, поскольку они – мажоритарщики, а у нас нет закона об отзыве народных избранников. Депутат-списочник – да, может лишиться мандата, только если он сам выйдет из фракции и его потому «уйдут» из ВР. Но кто же на такие глупости самовольно пойдет?

Максимум, что сейчас может сделать руководство – исключить токсичных персонажей из фракции, что, собственно, произошло с насильником, который скрыл судимость (Роман Иванисов – ред.), с Дубинским и может произойти с Шевченко, который, по сути, бросил политический вызов политике президента.

В случае с Тищенко – другая проблема, которая состоит в том, что в моральном плане человек ведет себя крайне неряшливо, создавая тем самым имиджевые проблемы для партии. Однако важно понимать другое. Что произойдет, если сейчас всех таких проблемных депутатов, как Тищенко, исключать из фракции? Если сейчас выгонять одного, второго, третьего, то через какое-то время обнаружится, что юридического монобольшинства нет, а это гораздо важнее, чем количество депутатов, которые голосуют за тот или иной законопроект.

Проблема с голосованиями монобольшинства возникла еще в 2019 году и время от времени – то сильнее, то слабее, она проявляется. При этом за последние полгода, в общем-то, удалось сформировать систему ситуативного большинства, когда нехватка голосов «слуг» компенсируется поддержкой дружественных депутатов, групп, а иногда даже оппозицией. Но юридический статус монобольшинства – это принципиально важный вопрос для предотвращения парламентского кризиса.

Если возникнет необходимость создания коалиции «Слуги народа» с другими игроками, президент потеряет контроль, пусть даже относительный, не только над Верховной Радой, но и над правительством. Именно поэтому исключать сейчас всех скопом было бы слишком рискованно.

- То есть, Банковая, выбирая из двух зол, остановится на сохранении во фракционных рядах оскандалившихся персонажей.

- Конечно, потому что с точки зрения эффективности парламентской работы, это гораздо более выгодно, чем официальный союз с «чужой» политической силой, причем неважно, какой. Союзники – это всегда проблема, куда более серьезная, чем разные там Тищенко. Союзники сегодня могут петь в унисон, а завтра будут выдвигать ультиматумы, требовать уступок, угрожая развалом коалиции. Мы это уже наблюдали в 2015-2016 годах в предыдущем парламенте, когда было очевидно, что неустойчивый партнер – это, скорее, большая проблема, чем маленькая опора. Поэтому лучше сохранять не очень хороших депутатов в составе монобольшинства, чем в будущем идти на уступки другим фракциям и группам, аппетиты которых неизбежно будут расти по мере коалиционной «трапезы».

Наталия Ромашова